• Анна Турчанинова
• добавлено 2 декабря 2012

«Жизнь вокруг»

Декабрь 2012. Выставка фотографий Бориса Быкова «Жизнь вокруг» (Москва, Центр дизайна Artplay)

9-21 декабря 2012 года компания «Семейные архивы А&C» (впрочем мы тогда еще так не назывались, до 2016 года все наши проекты были исключительно частными некоммерческими инициативами) провела выставку фоторабот 80-летнего московского фотографа Бориса Быкова. На выставке были представлены 150 работ, снятых с 1946 по 2012 год. В наши задачи входила вся организация выставки (от идеи до закрытия), верстка и печать 100 страничной фотокниги – каталога (тираж 2 раза допечатывали), фандрайзинг и информационная поддержка проекта.

Результатом выставки стало знакомство широкого круга посетителей Artplay с уникальной репортажной фотографической манерой Бориса Быкова; понимание, что в погоне за современной техникой фотография часто теряет документальность, правдивость. Многие работы 50-60х годов смотрелись совершенно понятно и актуально. В апреле 2017 года 83-летний автор готовит новую выставку и новую книгу – на этот раз документальной прозы.

Разговор с автором, отбирающим работы на выставку

(записала Анна Турчанинова)

Начал я снимать в 13 лет, в 1946 году. После войны мне подарили немецкий трофейный фотоаппарат, широкопленочный – Balda, а второй назывался просто Карл Цейс. Что снимал? Да как все - родители, кошка, собака, все что окружает, наш двор. Мы жили в Москве, в Орловском переулке, около Старой Екатерининской больницы, теперь это Моники. Там жили бабушка и дедушка, учился отец. Вообще-то все мои из-под Рязани, из Шепелева, переехали в Москву в 1924 году. Бабушка была неграмотная, дед грамотный, работал истопником в этой больнице, получал 8 рублей в месяц. Это был барак, но оштукатуренный. Вода на улице, топили дровами. Там я родился, жил, дрова пилил, капусту рубил. Потом я закончил школу, и в 1951 году поступил в МВТУ.

Самый первый и самый лучший мой учитель – это конечно мой отец, Захар Николаевич.

З.Н. Быков (1898 – 1987) с 1910 по 1917 гг. обучался в Императорском Строгановском художественно-промышленном училище у профессоров С.В.Новаковского, Ф.О.Шехтеля, Н.П.Ульянова, Д.А.Щербиновского, Ф.Ф.Федоровского, В.Е. Егорова, Н.Н. Соболева, П.П. Пашкова, С.С.Голоушева.

С 1922 по 1929 гг. он учился во ВХУТЕМАСе-ВХУТЕИНе у профессоров А.А. Веснина, Л.С. Поповой, А.М.Родченко, Н.П.Ульянова, П.В.Кузнецова, И.В.Ламцова. Состоял членом общества «Конструктивистов».

С 1929 по 1930 г. преподавал  на факультете обработки дерева и металла ВХУТЕИНа  в должности ассистента по техническому рисунку.

С 1955 по 1967 г. был ректором МВХПУ (б.Строгановского).

Он сам фотографировал, вот лежит его фотоаппарат, Кодак 1907 года производства. Фотоувеличители тогда были самодельные. Вот здесь проходила пленка, или вставлялись пластины. Вот, он нормально работает. Вот катушка. Тогда других и не было. И все фотографии тогда были сняты на такие фотоаппараты. Да, он ручной полностью, но если ты снимаешь очень близко, вот тут объектив ездит по таким салазочкам…

Благодаря отцу  я с рождения варился в среде художников – его студентов, учителей, коллег, друзей.  Сергей Васильевич Герасимов, например -  он у сестры преподавал, а я к нему на дачу под Можайск ездил, там меня угощала вареньем его жена; Ватагин, к Жарову ходили в высотке на Котельнической. У меня и сейчас со стороны художников есть большая подпитка.

Отец меня всему учил, мы вместе пленки проявляли.  А когда в 1956 году я делал свою первую выставку, клеили все это рыбьим клеем. Он мне тогда говорил, что надо выбирать работы разнообразные, разной тематики. Потому что - ну любишь ты пейзажи, но если одни пейзажи – это скучно, они все-таки одинаковые. Вот я сейчас мучаюсь с названиями. «Осень», «Поздняя осень», «Развезло»… А если 50 таких повесить – никто смотреть не будет. Обязательно нужны жанр, портрет. Потом важно, что с чем повесить, что с чем будет смотреться. Та первая выставка сохранилась. Все остальные выставки я всю жизнь раздавал, а эту сохранил.

Меня, конечно, всегда интересовала природа. Что конкретно? Да все, что красиво. А некрасивого нет. Как один мужик сказал, я беру глыбу мрамора и отрубаю все лишнее. Все что связано с природой, красиво. Даже жанр у меня связан с природой. Вот, например, работа будет называться «Одиночество». Женщина сидит на берегу пруда - жанр и природа.

А если говорить о композиции – всегда должен быть какой-то центр. Вот как здесь центр – конечно дети. Не будет детей, не будет и пруда.

Я всегда снимал природные явления, которые не требуют специальных условий съемки. Я много путешествовал, а там конечно возможны только натуральные съемки, это такой пейзажный репортаж, повседневная природа.

А людям что больше всего нравилось всегда? Да я как-то об этом не думал. Людям вообще больше всего нравятся их рожи. «Ой, прекрасно, ты мастер!». Все раздаривал всегда.

Выставки были. Каждый год, приезжая, я делал выставку, обычно в МВТУ. У меня есть работа «Студенческая попойка», за нее меня прорабатывали на партийном собрании: «Быков позорит честь института». Ну, я думаю «ладно», и 20 лет ничего не показывал. А на последней выставке сказали про нее же там же: «Вот это – самая лучшая работа!».

В МВТУ было много секций, и все бесплатные. Поэтому я поступал в одну, вторую, третью. Самбо занимался, боксом, потом лыжи. Но когда я пришел в туризм и альпинизм – я понял, что это мое. Потому что тут природа! Ну что там ты возишь, тебя возят мордой по ковру? А здесь я и лазаю, и могу снимать. С той поры я ничем другим не занимался. Туризм я считаю полегче, там больше свободного времени. Когда пишут про альпинистов, что вот он лезет и снимает – это все ерунда. Если ты пристегнут, ты ничего не снимаешь. А в туризме можешь идти и снимать.

Природа. Она все время разная. И у меня чего только нет -  пустыни, горы, Север. Ну и я снимаю то, что попадается на фоне природы, люди там разные. Но это не портреты, это жанровые снимки, без подготовки – щелк и все. Например, вон та, «Мой друг Толян Журавлев».

А вот эти дети. Это деревня Семидворье, километров 120 от Москвы. У отца была государственная машина и водитель, Виктор, хороший мужик. И вот как-то в воскресенье он говорит – поехали ко мне в деревню. Может там не семь, а 10 дворов было. У меня есть зимнее Семидворье и летнее. И вот смотрю - пруд. Вот здесь у меня будет написано «Поругались». Здесь парень ловит удочкой рыбу, а сестре не дал. Но на самом деле какая там рыба? Там нет ничего. Ей лет 5, а ему 6-7. Деревенские дети. Если приглядеться, ноги босые все в глине. Я раз – щелк, щелк, обходил пруд по берегу и все снимал их. И на предыдущей выставке этой работы не было, была фотография с той стороны, как он ловит рыбу. А этого-то сюжета я и не увидел. Только сейчас увидел, что они поругались, и тут сюжет.

Моя основная работа тоже связана с фотографией. Я инженер – оптик. 3 года я работал на Красногорском заводе в оптическом цехе. И сейчас я учу этому студентов. Я тут дал одному студенту курсовую работу… Вот смотри, у тебя в телефоне, и у всех сейчас, фотоаппарат. Здесь одна линзочка, 5 мм, и она работает так же, как большой объектив на твоем фотоаппарате. Это потому, что это не просто линзочка, а там асферическая поверхность, уравнение 11 порядка. Делают их только 3 страны – Южная Корея, Япония и Германия, а все остальные у них покупают. Технология очень сложная. Но я дал курсовой проект парню – проект производства таких линз.

Когда спрашивают – какую диафрагму взять, чего поставить, это ясно мне как ежу. Автоматом все ставлю. Я никогда не думаю, что взять. Ставишь дома 8 и пошел. Я никогда не ставлю ничего в процессе, не навожу. Я вот так иду, аппарат на животе болтается, спрятан, уже все стоит. Я уже все дома померил и поставил. Иду. О, Каштанка! Ставлю 4 метра, иду, и не доходя 4 метров, вжик! – и иду дальше. Я даже не поднимаю аппарат, снимаю от живота. Потом кадрирую при печати, отрезаю ненужное. На это, кстати, тратится времени значительно больше, чем на саму съемку. Вот эта работа «Эх, не догнать» - на первом плане мужик с палочкой, а там такая Каштанка, вся из себя!

Техника – только черно-белая, только с ручной съемкой, только на пленку. У меня были цветные только слайды. Фотоаппараты – сначала был «Зоркий» Красногорского завода. Я тут много аппаратов продавал, штук 7, и вот этот старый Кодак не взяли, я спрашиваю - почему? Оказывается, покупают иностранцы, у них своего немецкого полно. А вот «Зоркий» 50 года выпуска взяли сразу. У меня к нему было 5 сменных объективов. А потом, когда выпустили первую советскую зеркалку,  я переключился на Зенит, и у меня было моделей 5.

Этот называется Зенит 412 LS, он легкий, почти пластмассовый, маленький, мне подарили. Объектив тоже стоит зенитовский, 2/50. Еще у меня есть экспонометр, он стоит кстати дороже фотоаппарата. И поскольку я сам потом руками печатаю, могу вытянуть разные работы, они у меня все получаются разные, это не то, что автоматом печатать. Иногда экспонометр говорит нельзя, а я все равно снимаю.

Вот та же пьянка – это 57 год, было на даче у Анюты Тихоновой, обмывали серебряные медали. Я вышел, смотрю – о, какие кадры! У меня конечно аппарат всегда с собой, я и сплю с ним. С рук снимать? Ну как? Ничего не выйдет. Ну если только 1/30. Надо к чему-то прижать. Берешь веревочку, пропускаешь под две ноги, а руками натягиваешь к аппарату, получается устойчиво, 3 точки опоры.  Я так снял, и все получилось, на всякий случай снял 3 кадра и вот один выбрал.

Показать людям, как прекрасен этот мир. Всякий. Красота может быть в чем хочешь. У меня много грязи, так вот она может быть очень красивой! Или лужа какая-нибудь. У меня много таких.

Я технолог, люблю экспериментировать, снимать с кольцами - например, пену, потеки, какие-то листочки, палочки. Я иногда и без фотоаппарата делаю работы, использую разные объекты вместо негатива. Вот, например. Это я шел по помойке, вдруг смотрю – красиво, это спутанный какой-то клубок из растений. Сразу конечно в карман, а потом в рюкзак, у меня всегда там есть специальные бумажки, я между ними все складываю. У меня все записные книжки в разных бумажках. Вот иду я и смотрю – надо же какой листик, елки – палки! И в бумажку его. Вот он, дорогой, лежит… Во как здорово! А можно так немножко приподнять, а тут на просвет, смотри какие у него кишки… Или вот кусок коры. Смотрю – береза валяется гнилая, поковырял, кора отходит, струганул – и вот она. Это кружево я из Дагестана привез, там мошки даже колючки жрут, вот все и проели.

А это из деревни – смотри какая фактура листика, нет, ты приглядись, красота какая! Мелко-мелко конечно, но я же буду увеличивать раз в 100, как под микроскопом. Фактура вот такая, посмотри. Это какое-то пахучее растение. С этой стороны у него ничего, а здесь приглядись – такие морщинки! И вот я сижу с таким удовольствием, смотрю – во! А вот здесь еще лучше! Вообще говоря, вот этот процесс – это конечно самое главное.

Что самое красивое? Конечно наша средняя полоса! И Север. Я много лет сотрудничаю с Центром Грабаря, техническая съемка – до и после реставрации. Я вместе с ними ездил по разным районам, в Белозерск, Кириллов, Ферапонтово, сама Вологда. Они реставрируют иконы, утварь, а я у них жил в соседней келье и подрабатывал, фотографируя для своего удовольствия.

Я был невыездной. Теперь выпустили, а уже и не хочется. Как посмотрю – муравейник, шмотки всякие, что там смотреть – толкаться? В какой-нибудь музей если пойти… Но настолько это уже все снято – переснято, все это привозят. Попробуй найди фотографию «греческий батрак» или там простой человек. Нет, все везут Гауди. А как там люди живут? Кто-то привез фотографии, как он там шел по улице?

Да, репортаж когда снимаешь - не всем нравится. Вот такой случай. Мы с Жилиным были в Бухаре. Идем по улице, с нами местная женщина. Впереди телега, запряженная ослом, мужик и кто-то еще сидит на телеге. Ну я - какой кадр! Щелк, щелк! А он бежит с топором на меня! Хорошо местная женщина, которая со мной шла, ему объяснила, что это я фотограф. А оказывается ему не понравилось, что я его жену снимаю. Вот, тут есть такой кадр.

Некрасивых мест нет. Я был в пустыне – это тоже красиво. Это как у нас лес – там особенно нечего снимать, ну лес и лес. Также и в пустыне – если просто барханы, то скукота. А если ты путешествуешь, в одну деревню, в другую – тут у тебя и дома, и люди, и все вместе взятое.